После того, как мы добрались до селения, о котором говорила Ривен, нашли перевозчика, которому можно доверять, Изгнанница отправила меня в Каламанду… Даже верится с трудом, что после всего пережитого я вот так вот просто вернусь к своей обычной рутине. Но что есть, то есть… А платье теперь на выброс. Или на тряпки.
  Я успешно и без происшествий добралась до Каламанды. Под словом «происшествия» я предполагаю и призывы тоже. Если бы мне пришлось сражаться в таком виде… неловко бы получилось.
  Сейчас, наверное, уже полдень. По дороге к своему дому я встретила… Катарину? Любимая! Я, подняв подол платья, со всех сил побежала к ней, дабы выразить свою радость от встречи с ней…
  — Ох, да ладно!… — заметила она меня. Я же уже была почти вплотную и прыгнула с намерением обнять, но… Катарина уклонилась. И я упала. Лицом об землю… Твою ж мелодию, больно-то как! Судя по жуткому хрусту и соответствующей боли в середине лица, я сломала себе нос… Катарина, ты дура!
  — Мне прошлого раза хватило, — холодно прокомментировала она свой поступок. Это не повод для столь жестоких действий! Я села на колени, вытащила этуаль из-за спины, одной рукой наиграла Арию Стойкости, а другой с некоторым усилием (и новой порцией боли) восстановила своему носу исходную форму… Уй… Боль прошла, нос дышит, значит, все должно быть в порядке…
  — Паршиво выглядишь, — отметила Катарина. — Чем-то интересным занималась вчера? — спросила она. Как бы объяснить…? Я взяла этуаль так, чтобы он напоминал оружие…
  — Большое оружие? Ривен? — предположила наемница, и я кивнула в ответ. — И ты была с ней? — я снова киваю. — Ну это многое объясняет… — скрестила руки она. — То-то у тебя такой вид ободранный. С кем поведешься… — ты на что это намекаешь?! Пф. Я, между прочим, чуть было не умерла этим утром! А тебе наверняка все равно… Я встала и убрала этуаль за спину, стараясь не смотреть на эту вредину.
  — В общем, — обратила она мое внимание: Катарина сменила тон на более… серьезный? — Рада была повидаться и все такое, но у меня есть неотложные дела в Ноксусе…
  Вот как… Точно же… Я ведь действительно как обуза в последнее время. Я улыбнулась девушке и кивнула.
  — О? — удивилась Катарина. — Даже не станешь навязываться и преследовать меня? — пожалуйста, не говори так, словно я и впрямь такая доставучая…
  — Госпожа Катарина Дю Кото? — обратился некто. Мы обе обернулись на голос: его хозяином оказался молодой человек с сумкой, державший в руках… письмо? Он курьер?
  — Вам письмо, Госпожа, — протянул он конверт. Катарина приняла его, после чего курьер поклонился и отправился дальше по своим делам…
  — Чтоб тебя… — выругалась наемница, посмотрев на письмо. Да ты даже его открыть не успела, а уже ругаешься! Кстати, а от кого оно? Судя по всему, Катарина уже успела догадаться, хотя я не пойму, как. На нем же никаких отличительных знаков нет. Разве что запечатано угольно-черной восковой печатью… С изображением розы… Кажется, теперь я тоже знаю.
  В Ноксусе существует тайная организация. Я не так много о ней знаю (потому что она тайная), но называется она «Черная роза». А ее бессменный лидер – Ле Блан, она же чемпион Лиги, известная под прозвищем Обманщица. О ней я также знаю не больше других. Знаю, что она представляет Ноксус. И «Черную розу». И… и… и все.
  На Полях Правосудия Ле Блан очень любит обманывать своими иллюзорными копиями, чем очень сильно раздражает и Призывателей, и других чемпионов. Отсюда, должно быть, ее прозвище, но… быть может, она и при обычных обстоятельствах обманывает не меньше.
  Катарина вскрыла конверт, начала читать послание. Закончив, раздраженно вздохнула, скомкала и письмо, и конверт и обратилась ко мне:
  — Ле Блан хочет тебя видеть…
  Мне потребовалось время, чтобы усвоить эту информацию… Ле Блан? Меня? Зачем?!
  — Я ни меньше твоего удивлена, — Катарина почесала затылок. — Насчет подробностей не распространяется, просто говорит о каких-то концертах. А мне пообещала возместить, если я тебя приведу в целости.
  Концерты? Какие могут быть концерты в Ноксусе…?
  — О том, как она вообще узнала, чем я занимаюсь, и то, что мы были какое-то время вместе, даже думать не хочу… — негодовала наемница. — Короче. Ты согласна? — спросила она меня. Я даже и не знаю… Помыться бы… Причесаться бы… Поесть бы… Но я не против в принципе. Я попыталась передать свои мысли Катарине: сначала кивнула, потом указала на себя, потерла руку и голову, предполагая мытье, изобразила, что ем…
  — Да уж. Привести себя в порядок тебе бы действительно не помешало. Да и поесть – идея хорошая. Путь-то не близкий, — она вздохнула. — Веди к своему дому тогда.
  Э? Ты что, ко мне домой наметилась? Должно быть, я выглядела потрясенной, потому что Катарина пояснила:
  — А ты что думала, я тебя здесь ждать буду? — ну, нет, конечно, но… — Иди, давай, уже, — подгоняла она меня. Во имя всего, кроме музыки, как ты можешь быть такой бесцеремонной?! Едва ли не плача от такого потребительского отношения я двинулась в сторону своего дома. Катарина – за мной.
  Когда мы проходили мимо мусорной урны, наемница бросила две скомканных бумаги в нее. Письмо и конверт, должно быть. А жаль: мне даже интересно, что там Ле Блан написала…
  Мы дошли до дома, я открыла дверь. Катарина сразу же хотела пройти, но я преградила ей дорогу, указав на ступеньку перед ней…
  — Ты хочешь, чтобы я разулась? Ты понимаешь, что мы не в Ионии?
  Я продолжила смирять ее взглядом, и она сдалась:
  — Зануда… — произнесла наемница и, присев на эту самую ступеньку, сняла обувь, после чего прошла в дом. Я заперла дверь и поступила так же, но пройдя увидела это…
  — Ох, ты ж… — обратила внимание и Катарина. — А я смотрю, что у тебя тут демасийский банкетный… хотела бы я сказать «стол», но, думаю, будет уместнее слово «пол», не правда ли? — после чего посмеялась. Да, я ведь продукты в окно снова закинула, так торопилась не упустить Катарину… Времени прошло немало, и многое из того, что тут лежит, есть уже нельзя. Если не все. Видимо, нужно будет сходить за едой. Но в любом случае сначала себя в порядок приведу. Хотя нет. Сначала это в порядок приведу, а уж потом все остальное…
  Я начала убираться, а Катарина стала осматриваться. Хотя осматриваться-то особо негде: домик у меня и маленький – всего одна жилая комната, разбитая на две большие секции. Первая – большая – включает в себя кровать, шкаф, письменный стол со стулом и стеллаж. Этого всего мне хватает. Еще у меня, правда, есть небольшой чайный столик, но я его редко использую, потому большую часть времени он стоит в незанятом углу, чтобы не мешал. Играю я обычно сидя на полу на подушке на коленях. В стеллаже разные мелочи, награды, пара метрономов, одним из которых я очень дорожу как подарком, хоть он и старый. В шкафу одежда, как и полагается. Письменный стол мне нужен, чтобы писать, что логично. Но свою музыку я на бумагу обычно не переношу. За очень редкими исключениями, когда мне какой-то определенный мной же сыгранный момент уж больно понравился. Хотя как-то меня попросили написать целое произведение для оркестра, соответственно, все партитуры для него. У меня на это ушло порядочно времени, зато и денег получила соответствующе.
  — Сона, — обратилась ко мне Катарина, — куда сложить оружие можно?
  Я в ответ махнула рукой: куда хочешь. Катарина пожала плечами, и стала вытаскивать свои клинки, и один за другим положила их на мой письменный стол. После чего проследовала в другую секцию основного помещению – кухню. Когда я подбирала себе жилье, пришлось попросить Лигу о некоторых… нововведениях и удобствах, так что кухня, как и ванная, кстати, оборудована у меня по последнему слову хекстек-технологии. Судя по всему, Катарина уже это поняла – тут и хекстек-плита, на которой, считается, очень легко готовить, и…
  — Даже холодильная камера есть! — воскликнула Катарина, открывая ее… да, она самая… — А ты ничего так тут устроилась. Только… чем ты тут питаешься? — спросила она меня. А сама не видишь? Хоть и немного, но в камере еще остались кое-какие овощи, фрукты и напитки… я указала на них. Катарина:
  — Серьезно…? Только этим…?
  Я подумала… Вообще – нет. Но при обычных обстоятельствах – да… Я кивнула.
  — Жуть какая… — пробормотала наемница, захлопнув камеру. — А приготовить чего-нибудь не пробовала?
  Я помахала рукой перед собой, как бы говоря, что нет и не стоит мне пробовать. Я нож даже держать боюсь. Катарина вздохнула:
  — Ясно… Приведешь себя в порядок, и пойдем вместе на рынок за продуктами. Я сама приготовлю…
  Ты? Приготовишь? Серьезно?!
  — Не делай такое лицо… — скривилась Катарина. — Не бойся уж – не отравлю. И всяко будет лучше, чем подобный набор травоядного…
  Что ты против травоядных имеешь? Овощи и фрукты вкусные и полезные. И есть их можно в любых количествах. Так что меня все устраивает!
  — Иди уже, мойся, — сказав эти слова, Катарина сделала то, что я от нее не ожидала: щелкнула меня по лбу. — И не надувай щеки. А я пока вздремну немного, — произнеся это, она прошла к моей кровати, села, а потом и легла на нее… Куда это ты увалилась?! Ну что за бесцеремонность?! Муза, за что мне это?… Хнык-хнык…
  Потирая лоб, я пошла в ванную. Много времени на мытье у меня не уйдет: благодаря стараниям пилтоверских и заунских инженеров в ряд домов в Каламанде – и в мой тоже – проведен водопровод и горячая вода. Очень удобно, между прочим. Вот приводить в порядок волосы мне придется долго…

  …Проснулась Катарина от игры Соны. Что, на самом-то деле, очень приятно: все-таки музыка у нее божественная, а сама Сона хорошо чувствует ситуацию, подгоняя свою игру под нее… Другое дело, странно, что Катарина не проснулась раньше, когда она вышла из ванной. Наемница просто не могла поверить, что эта неуклюжая способна двигаться настолько тихо и незаметно, чтобы не нарушить ее чуткий сон. Должно быть, Катарина вымоталась больше обычного за последние дни. Во всяком случае, это единственный рациональный вывод, что пришел ей на ум.
  Девушка приподнялась, присела на кровати и начала смотреть на играющую Сону. Платье она, понятное дело, уже надела новое… неотличимое от старого. Видимо, она хранила целый запас этих своих изящных, но, по мнению Катарины, жутко неудобных сине-голубых платьев. А волосы в свою обычную прическу еще не собрала, сидела с распущенными. И наемница не могла не приметить, насколько они у Соны были красивыми…
  Девушка еще какое-то время играла, а когда закончила и отложила этуаль в сторону, дала понять о своих намерениях: показала на волосы, собрала небольшие пряди, потом руками изобразила ходьбу.
  — Как скажешь, — ответила Катарина. Суть того, что пыталась донести Сона: соберу волосы и можем идти. Катарине даже самой было интересно, как она могла так легко понимать эти ее жесты. Интуитивно, наверное… Но наемница предполагала, что далеко не у всех так, и наверняка общение Соны с другими превращалось в постоянную детскую игру, где одному нужно пытаться донести какую-либо мысль без использования слов, а другим – ее угадать.
  Катарина встала с кровати, подошла к столу с намерением забрать свое оружие назад, но увидела кое-что, чего до этого не видела. Два… блюдца причудливой формы, что ли? Девушка взяла одно, чтобы рассмотреть. С двух сторон (не ровно с двух сторон, но все же симметрично) у него были словно бы срезаны края, а посередине было отверстие. Кроме того, эти штуковины были красиво расписаны и довольно-таки увесисты…
  Тут внезапно вещь, которую так усердно рассматривала Катарина, вырвалась из ее руки и полетела… к Соне. Та ее поймала, плавным движением руки заставила половину своих волос собраться в хвост и конец этого хвоста пропустила через дыру в штуковине… «Точно же, Сона – ионийка…» — вспомнила Катарина. Дело в том, что многие ионийцы, благодаря практикуемым ими духовным тренировкам, обрели способности к телекинезу. Странно было бы, если бы Сона была исключением. Вот только…
  — Как ты такие тяжелые штукенции на голове носишь? — не выдержала Катарина. Да, эти «блюдца причудливой формы» – обычные головные аксессуары Соны. Девушка после того, как окончательно сделала себе один хвост, просто указала на кучу оружия на столе. Наемнице было нечего на это ответить. 1:1.
  Пока Сона делала себе второй хвост, Катарина собирала назад свое оружие. И тут…
  — Внимание! — раздался голос сверху. — Приготовиться к сражению следующим чемпионам: Сона, Зерат, Грагас, Виктор, Брэнд, Бард, Грейвс, Фиора, Седжуни, Сорака. Поле Правосудия – Воющая Бездна. Время на подготовку – пять минут.
  Сона озадачилась. Было видно, что она не знала, что ей делать: призываться прямо сейчас или нет.
  — Не вовремя, как обычно, — вздохнула Катарина. — Иди уж. Я сама все куплю. Все-таки Воющая Бездна. Не думаю, что ты там надолго…
  Сона слегка улыбнулась, после чего вытащила из рукава мешочек, судя по всему, с золотом и протянула его Катарине. Видимо, она не хотела быть обязанной, потому предлагала купить еду на свои деньги. Наемница приняла его, после чего Сона призвалась…
  — А ключ-то от дома я у тебя не взяла… — произнесла наемница. Она оглянулась. Помнится, дверь Сона закрыла, но окно открыто… причем с того времени, когда они пришли. Более того, оно, получается, было открыто с тех пор, когда Сона навязалась Катарине три дня назад. Значит, не так страшно, если дом еще какое-то время будет пустовать с открытым окном.
  Катарина взяла свою обувь из прихожей, прошла к окну, села на него, аккуратно высунулась, перекинув ноги, все еще сидя на окне, надела обувь, после чего спустилась и отправилась за покупками.

  То ли я в ударе, то ли с Призывателем повезло, то ли остальные сегодня не в форме, но это определенно было отличное выступление. Мне удалось реализовать потенциал каждого сыгранного мотива, с легкостью избегать вражеских атак и с удивительной частотой спасать союзников. Конечно, невелика заслуга, все-таки Воющая Бездна – очень уж удобное для меня Поле, но тем не менее этот раз стал одним из немногих, когда я смогла отличиться даже по своим меркам. А сколько потрясающих мелодий наиграла – не счесть!
  По возвращении я несколько удивилась: Катарина была дома, и на кухне уже было много продуктов. Не могу сказать, что сражение было долгим… а она успела закупиться…
  — С возвращением, — обратила она на меня внимание. — Давай теперь, показывай, где у тебя тут посуда и питьевая вода. А после этого соизволь часик не мешать.
  Это, конечно, здорово, что ты собираешься приготовить нам поесть, но можно повежливее к хозяйке дома, а?! Вредная! БЕ!
  Я попыталась не выдать свои мысли и просто показала ей, где что лежит. После этого села за письменный стол, достала чистые нотные листы и начала вспоминать и записывать так понравившиеся мне мотивы. Правда, из-за кое-кого запал у меня немного поубавился. Я искоса посмотрела на Катарину: ты вредина.
  Некоторое время молча занимались своими делами: я вспоминала и записывала, а Катарина готовила… До сих пор в голове не укладывается. Нужно будет спросить ее об этом. Прямо сейчас вопрос запишу. Где у меня тут чистые листы были…? Ага, вот… Нюх-нюх-нюх… А пахнет вкусно… Надо еще один вопрос записать… Вот. А теперь…
  Я встаю из-за стола и подхожу к Катарине сбоку, но держась поодаль. На всякий случай. Хочу, чтобы сначала она меня заметила, а уж потом все остальное.
  — Чего тебе? — обратила она на меня внимание. Я подхожу поближе и показываю листок бумаги, держа его двумя руками и закрывая им нижнюю половину своего лица.
  …А на нем слова: «Долго еще?»…
  Катарина аж опешила. Я продолжала смотреть на нее, все так же держа листок. Но наемница вернула-таки себе возможность совладать с речью:
  — Нет, не долго… Ты пока нам место обустрой. Не с пола же есть.
  Ох… Действительно. И даже интересно, как я это сделаю: у меня нет ни столов, ни стульев. Хотя нет, есть. Письменный. Но нам двоим за него не усесться, так что отпадает сразу. А еще есть чайный столик. Вот, видимо, его использовать и придется…
  Я передвинула стол в центр помещения и с двух сторон положила подушки. Надеюсь, Катарина в состоянии сидеть на коленях…
  — Сейчас, по тарелкам все разложу, и… — она оглянулась. — Ты серьезно…?
  Я отвела взгляд. Ну я что могу поделать? Мне стол для еды в принципе ни к чему… Катарина вздохнула:
  — Неси это, — показала она. — Я возьму остальное.
  Я послушалась ее и покорно перенесла тарелки на столик. После того, как разложились и уселись, я сложила руки вместе. Увы, но произнести «Приятного аппетита» вслух я не могу…
  — Приятного аппетита, — пожелала Катарина. К моему немалому удивлению. Даже так же, как и я, сложив руки вместе. Только сидела не на коленях, а скрестив ноги… Ну, должно быть, ей так удобнее…
  Мы начали есть. Но сколько же всего она наготовила… Конечно, никаких сложных блюд не было, но все равно. Тут и горячее, и салаты, и даже десерт. Она даже догадалась чай заварить. Прямо пир. Особенно после крыс… Катарина, видимо, обратила внимание на то, как я все рассматриваю, потому что заговорила:
  — Много получилось. Все, что останется, можешь убрать в свою холодильную камеру. Не испортится. А потом разогреть. Надеюсь, хоть с этим ты справишься… Я вообще в шоке на тебя, знаешь ли. У тебя тут все обустроено так, как многие и мечтать не могут, а ты сырыми овощами питаешься. Покаялась бы…
  Покаяться? Это что, грех?!… Но вообще вкусно на самом-то деле… Думаю, сейчас самое время задать свой вопрос. Я взяла листок, который все это время рядом со мной был, и показала написанные на нем слова Катарине: «Как ты научилась готовить?». Она посмотрела, неспешно прожевала то, что ела, вероятно, также подумав над ответом, после чего начала объяснять:
  — Случайно получилось, — такие случайности вообще бывают?! — Меня никогда не интересовало ничего кроме войны, — вот в это верю охотно. — Отец всячески поддерживал это мое увлечение, потому я проходила курс боевых подготовок, — будучи ребенком?! — Но меня все равно при этом параллельно готовили как женщину на случай, если бы моя одержимость сражениями оказалась временной, — «готовили как женщину»… в Ноксусе?! — Влияние сестры опять же, — Кассиопеи, что ли? — Она, в отличие от меня, на всем женском просто помешана, — она же наполовину змея! — Да и не всегда есть возможность найти что-то готовое, так что приходиться делать самой. И, как правило, на костре.
  Не делай упор на конец фразы так, словно я в этом виновата… Меня еще кое-что интересовало. Причем стало интересовать еще тогда, когда Катарина говорила о том, что много еды получилось. Знаю, некрасиво, но я все же встала из-за стола, взяла перо и чернильницу и, сев с этим на место, написала новый вопрос: «Денег хватило?». Когда показала листок Катарине, та дернулась и едва ли не подавилась. Я что-то не то спросила…?

  «Терпеть. Не могу. Считать. Мелочь», — негодовала Катарина про себя. Она стояла возле лавочника и уже не первую минуту пыталась отсчитать нужную сумму. Гибельный Клинок богата, потому при обычных обстоятельствах она расплачивается круглыми суммами со словами «сдачи не надо». Но здесь деньги Соны, и лояльность Катарины не допускала подобного в данном случае. Но все-таки… Если денег будет потрачено лишь немногим больше необходимого, эта простодушная ведь даже не заметит. За этой мыслью девушка протянула монеты:
  — Вот…
  Не то чтобы ноксианка, что ходит по рынку и закупается, сама по себе является странностью, но здесь идет речь о Катарине. У тех, кто ее не знают, сам ее вид – а точнее куча оружия, коим она обвешана – будет вызывать настороженность. Те же, кто наслышан о ней, и вовсе шокированы: все-таки Катарина – аристократка из одного из самых влиятельных домов Ноксуса и его же представительница в Лиге Легенд. Иными словами, она и так привлекла много внимания, которое, кстати, не очень любит, так еще и задержалась в попытках посчитать деньги. Наверняка, она протянула больше, чем надо, потому решила ретироваться как можно быстрее, но…
  — Госпожа, здесь больше чем надо…
  Катарина так долго считала… и обсчиталась… в то время как лавочник посчитал практически моментально. Не трудно догадаться, что другие могли в этот момент о ней подумать. С пунцовым лицом она протянула руку за сдачей, получив которую упрыгала так быстро, как только могла…

  — Хватило, — ответила Катарина, отведя взгляд. — Но сдачу оставлю себе за неудобства!
  …Ну ладно, я не против… Не заводись только… какой бы ни была причина.
  — И да, — продолжила она, — посуду моешь ты.
  Я, конечно, понимаю: разделение труда, все такое – но не могла бы ты выразиться в более мягкой форме?!
  Далее трапеза продолжалась молча. После еды я сложила ладони вместе и…
  — Спасибо за угощение, — снова Катарина произнесла за меня. После этих слов я встала и начала собирать посуду в ванную, где буду ее мыть…
  — Я возьму кое-что из съестного нам в дорогу и буду ждать тебя на улице.
  И мы отправляемся? Так сразу?… Впрочем, да, смысла тянуть нет. Катарина улыбнулась и добавила:
  — Имей в виду, добираться будем своим ходом.
  Я так ошалела, что часть посуды выронила. Которая, что характерно, разбилась… Как это своим ходом?! Катарина похихикала и пояснила:
  — А ты что думала? — думала, что в сказку попала. — Я способна быстро передвигаться на протяжении долгого времени. Ты тоже, да еще и ускорить можешь нас обоих, — тебе, небось, музыки захотелось послушать, да? — Путь может и не близкий, но я искать попутчика дольше буду, — все так плохо?! — Тем более в незнакомой деревне. Так что считаю, что так будет разумнее.
  Пф. Как знаешь. Прижав свою ношу к себе, я освободила одну руку и телекинезом аккуратно сгребла осколки в кучу, дабы случайно не наступить на них, и продолжила нести посуду в ванную. Точнее то, что от нее осталось. Вздыхаю: а ведь такие красивые тарелочки были…
  Я мою посуду, убираю черепки, закрываю (наконец-то) окно, после чего выхожу на улицу, где меня уже ждала Катарина, и вместе мы отправляемся в Ноксус.

  Мы достигли места назначения через три дня ближе к вечеру. Естественно, по дороге случались призывы, единожды мы даже были призваны вместе – а так могли бы добраться быстрей. И вот мы уже проходили через улицы. Мрачноватое место для меня, если честно. Ноксус – город, в котором в первую очередь ценят силу. Но понятие «сила» довольно растяжимо. Ноксианцы уважают воинскую доблесть, в то же время многие из них беспринципны при выборе методов. Взять хотя бы Катарину…
  — Чего это ты на меня уставилась? — заметила она. Я отвела взгляд. В такие моменты я рада, что немая: легко избегать неудобных вопросов.
  — Пф, — она явно чего-то заподозрила, но говорить начала по делу: — Слушай внимательно, дважды объяснять не буду. Чужаков у нас не любят, — я заметила по тому, как на меня вылупились, — но если не будешь привлекать излишнее внимание и не будешь соваться в закоулки, то проблем быть не должно. Главные улицы патрулируются, порядок более-менее поддерживается. Проблема только в том, что соваться в эти самые закоулки нам все же придется. У Ле Блан довольно паршивый вкус в том, что касается выбора места жительства.
  Надеюсь, что ты преувеличиваешь…
  Мы свернули с одной из главных улиц, начали проходить по переулкам. Спустя какое-то время вообще вышли в какие-то…
  — Трущобы, да? — из головы вырвала Катарина. — Вот в этом районе Ле Блан и живет. Только осторожнее тут, пожалуйста. Здесь нет охраны, и нападают на всех, кто прилично выглядит.
  Сразу после этих слов, она резко обернулась, толкнула меня к стене (удар повлек за собой звон этуаля, висевшего за моей спиной), и метнула несколько своих ножей. Попала в какого-то… оборванца (другое слово подобрать трудно), державшего внушительных размеров нож. От полученных ран он вынужден был прислониться к стене, по которой какое-то время скользил вниз. Вероятно, скончался…
  — Серьезно… — продолжила Катарина, — осторожнее тут, — неужели она за меня беспокоится? — А не то Призыватели с Ле Блан мне голову оторвут, — ах вот в чем дело… — Можешь свободно убивать любого, кто на тебя нападет, — не могу, — или по крайней мере отбей желание нападать на себя, — а ничего, что мне всегда перед боем нужно разыгрываться? Ну что за проблемный город…
  Мы продолжили свой путь к дому Ле Блан. Места, конечно, те еще… Дома ветхие, повсюду грязь. Даже странно, что здесь находится резиденция главы одной из влиятельнейших группировок Ноксуса.
  Внезапно с некоторым грохотом из одного из закоулков выбежал некто. Катарина тут же напряглась, но было видно, что он не нападал, а, наоборот, убегал от кого-то. В руках у него что-то блестело. Он заметил нас, остановился, обернулся в ту сторону, из которой выбежал, выхватил нож и начал пятиться. Должно быть, мы преградили ему дорогу, а он заведомо не знал, на стороне ли мы преследующего его или нет. Который, кстати, скоро и показался… а им оказалась красивая, но мрачная женщина-маг в очень нескромном наряде и плаще, державшая в правой руке посох. Она выглядела серьезной, шла неспешно. Это была Ле Блан. Собственной персоной.
  — Не убежишь, — произнесла она. — Давай лучше ты отдашь мне драгоценность, а я отпущу тебя. Хозяевам же скажу, что ты мертв.
  — Где гарантия, что ты не обманешь?! — нервно воскликнул преследуемый.
  — Такой гарантии нет, — не стала лукавить Ле Блан, — но даже при этом шансы выжить у тебя явно больше.
  Тот, что с драгоценностью, какое-то время колебался, а потом вместо ответа просто кинул в Ле Блан свой нож и снова стал убегать. Обманщица без труда уклонилась от него, но потеряла время. Но наверстать его даже не попыталась, вместо этого просто скрылась в том же переулке, из которого вышла. Судя по всему, у нее есть какой-то план.
  Катарина преградила мне путь рукой, как бы говоря, чтобы я не вмешивалась. Я и так не собиралась. В конце концов, я же не знаю всех обстоятельств ситуации.
  Тот с драгоценностью подорвался в одну из улочек, что была примерно противоположна той, из которой он выбежал, но ему навстречу… уже бежала Ле Блан… Я догадываюсь, к чему все идет. Преследуемый тут же вытащил другой нож (здесь все, что ли, носят по несколько ножей?!) и ударил им Обманщицу, но… вместо ожидаемого крика боли или хотя бы соответствующего лица, она неожиданно рассмеялась, а ее силуэт начал растворяться.
  — Какого…? — только и вымолвил атаковавший… Да, это был один из клонов Ле Блан. Сама же она уже быстро бежала к своему противнику, воспользовавшись его замешательством. Ловко развернувшись прямо на бегу, Обманщица пустила в оппонента свою магическую Взрывную Сферу, после чего, когда расстояние это позволило сделать, использовала Искажение – совершила магический рывок прямо за его спину, в конце которого ударила концом посоха об землю, вызвав магический взрыв, что так же, как и предыдущее заклинание, не прошел для него бесследно. Противник попытался ударить Ле Блан, но рассек лишь воздух: она переместилась назад на ту самую точку, с которой совершила свой рывок. Взмахнув посохом, она кинула во врага Эфемерную Цепь, в результате чего он и набалдашник посоха Обманщицы оказались связаны этой иллюзорной цепью, и побежала наискосок от него, очевидно приготовившись в любой момент как сократить, так и удлинить дистанцию. Через некоторое время Ле Блан снова ударила посохом об землю, Эфемерная Цепь исчезла, а ее жертва оказалась магическим образом обездвижена. С воплем не то боли, не то отчаяния – а может и того, и другого – он кинул в Обманщицу свой нож, но на ее месте… их стояло двое. Нож достиг одной из них и воткнулся в район сердца, но пораженная Ле Блан даже не обратила на это особого внимания – они обе просто бросили по Взрывающейся Сфере в несчастного…
  Ле Блан с ножом в груди через некоторый момент исчезла, оставив после себя лишь клинок, что тут же упал на землю, другая же уперлась рукой в бок, вздохнула, переведя дух, и обратилась к нам:
  — Мне очень жаль, что вы стали свидетелями столь неприятной сцены, но мне необходимо было решить сей вопрос, — и пошла по направлению к убитому.
  — Что же это за вопрос такой? — спросила Катарина. — Чайный сервиз, что ли, у тебя стащил?
  Здесь что, за такое убивают?! Ле Блан подняла что-то с тела:
  — Не чайный сервиз и не у меня, — снисходительно ответила она, на что Катарина цыкнула. — Недавно в дом одной из семей знати ворвался некто. Он убил двух человек и украл ряд ценностей, в том числе и их семейную реликвию, после чего скрылся в этом районе в надежде продать награбленное…
  — Дай-ка угадаю, — Катарина расслабленно взялась руками за затылок, — тебя попросили наказать грабителя и вернуть реликвию.
  — Нет, меня попросили только вернуть реликвию, — Ле Блан показала дорогую украшенную подвеску, которую она держала в руках. — Если бы я согласилась на убийство, я бы с ним разговаривать и предлагать мирное разрешение ситуации не стала бы.
  — А кто тебя знает…
  — Так как особого смысла в убийстве взломщика я не видела, то я бы могла… скрыть факт того, что ему удалось уйти. Ведь то, чего они не узнают, им не повредит, не правда ли?
  — Даже любопытно, сколько всего из того, что ты знаешь, мне не вредит.
  — Ой-ёй, — слегка сжалась Ле Блан, словно обиженная на недоверие, — невысокого же ты мнения обо мне, дорогая. Разве я тебя раньше обманывала?
  — Пф, — только и издала Катарина.
  — Он успел продать почти все, кроме этой самой безделушки: слишком уж она ценная, и покупателя найти оказалось непросто. Я же воспользовалась своими связями и без особого труда нашла этого незадачливого… — после этих слов Ле Блан, насколько это позволял посох в одной руке и подвеска в другой, по-ионийски поклонилась, судя по всему, мне: — Я еще раз прошу простить меня за неподобающую сцену, юная Сона. Но хотелось бы ненадолго отложить формальности, а сейчас давайте вы с Катариной проследуете до моей скромной обители, где мы и продолжим разговор.
  Такая вежливая… Я прямо очарована. Я тоже слегка поклонилась и кивнула.
  — Сюда, пожалуйста, — указала направление Ле Блан. Катарина, все так же беззаботно держа руки за головой, последовала за ней… Эм… А этого несчастного вы вот так вот посреди улицы и оставите?! Серьезно, что не так с этим городом?…
  Мы какое-то время шли.
  — Ты рассказала Соне все, что ей нужно знать? — спросила Ле Блан Катарину.
  — В общих чертах, — ответила та.
  — Ясно… На самом деле было бы кстати, если бы ты ввела ее в курс в том, что творится сейчас в городе…
  — Может, мне еще и на свидание с ней сходить?
  А ты этого хочешь?!
  — В этом особой необходимости нет, — снова снисходительно ответила Ле Блан на колкость Катарины, — но рассказать о том, с чем мы столкнулись, правда, было бы неплохо. Все-таки ради решения именно этого вопроса я и попросила ее приехать. Или ты думаешь, что она начнет всем потом разбалтывать?
  Определенно. Проблема только в том, что я не могу!
  — Пф, — снова не смогла подобрать аргумент наемница. — Ладно, как скажешь. Не занудствуй только. А не то новые морщинки появятся к уже имеющимся.
  Сразу после слова «морщинки» набалдашник посоха Ле Блан резко заискрился, но вскорости она взяла себя в руки и успокоила это искрение:
  — Правда? — она натянуто улыбнулась. Должно быть, Ле Блан, как и любая другая женщина, не очень любит тему возраста…
  Остаток пути прошли молча. Мы остановились возле дома, что расположен впритык к скале. Домик был не очень большой и не особо выразительный. Действительно здесь находится резиденция главы «Черной Розы»?
  — Что ж… — Катарина, наконец, убрала руки от затылка. — Я свою работу выполнила. Когда я смогу получить свои деньги?
  Почему я чувствую себя так, будто меня только что продали…? Буквально.
  — Какие? — переспросила Ле Блан.
  — Ты меня обманула? — прищурилась наемница.
  — Ни в коем разе. Все-таки я про деньги ничего не говорила, — она посмеялась. — Терпение, дорогая. Я обещала возместить тебе это в будущем, и я об этом не забуду, можешь не сомневаться.
  — Пф, — в очередной раз пфыкнула Катарина… — Просто к сведению, — обратилась ко мне, — я бы на твоем месте не забывала о том, кто она, и относилась бы к ней… с некоторой осторожностью, — заметно было, что Катарина пыталась сформулировать предложение помягче.
  — Как грубо, — но, судя по реакции Ле Блан, у нее это явно не получилось. — Все-таки ты мне не доверяешь.
  — Я никому не доверяю, — скрестила руки Катарина. — А тебе больше остальных.
  Это как?!
  — Почему? — наивно спросила Обманщица, склонив голову в недоумении.
  — Почему? Потому что я могу.
  Ле Блан немного помолчала, после чего вздохнула и улыбнулась:
  — Твое право. Но я все же надеюсь, что смогу помочь с этим и в будущем изменю твое о себе мнение.
  Катарина хмыкнула.
  — Если от меня ничего больше не требуется, — начала она заканчивать разговор, — то я хотела бы уже пойти. Не могу дождаться, чтобы нанести визит Свейну.
  — Вот как… Что ж, не буду тебя задерживать. Единственное что, мне нужно с тобой кое-что обсудить, и было бы здорово, если мы смогли встретиться после того, как ты закончишь свои дела.
  Катарина какое-то время молчала.
  — Так и быть, — вымолвила она. — Я найду тебя, как только освобожусь. Приятного вечера, — сухо попрощалась наемница и исчезла, применив шунпо.
  Ле Блан подошла к дому и открыла дверь:
  — Проходи, — пригласила она меня войти в здание. Я прошла. Вечер уже поздний, потому в помещении было темно. Едва успела об этом подумать, как Ле Блан хлопнула в ладоши, и магические факелы, увешанные на стенах, тут же зажглись, озарив все волшебным светом. Прихожая была похожа на… этакую приемную. Она здесь своих… клиентов, что ли, принимает? И не сказать, что помещение внутри примечательнее, нежели снаружи. Даже наоборот…
  — Присаживайся, — указала она на одно из двух кресел рядом с небольшим столом. Я послушно села на указанное мне место, предварительно сняв этуаль и облокотив его об свое же кресло.
  — Чаю? — предложила Ле Блан. Я кивнула, после чего она прошла к стеллажу, взяла оттуда чайный сервиз, еще что-то и вместе со всем этим проследовала к стойке, где что-то не без магии начала делать… Какая же она все-таки вежливая и гостеприимная. Я почти начинаю влюбляться. Не могу понять, почему Катарина не доверяет ей… Минуточку… Да Ле Блан же идеально подходит под образ стереотипной обманщицы! Она способна легко очаровывать своей харизмой, а потом может воспользоваться этим и обмануть! Нет, Катарина права. Определенно права.
  Ле Блан подошла к столику и опустила поднос с чайником, двумя чашками на блюдцах и тарелкой с печеньем на него, после чего села напротив, облокотив свой посох об кресло. Я настороженно посмотрела сначала на чашки, потом на нее…
  — Ой-ёй… — приложила руку ко рту Ле Блан. — Неужели после сказанного Катариной, у тебя сложилось соответствующее мнение обо мне? На тебя так легко повлиять?
  У меня округлились глаза, после чего я отвела взгляд. Задело так-то… Она посмеялась:
  — Катарина славная, — ты уже врешь, — она резка на язык и поступки, но в действительности очень предана тем, кто ее окружает, и дорожит ими, — да ну, Катарина не может быть настолько милой… ты еще скажи, что она просто не признает этого перед другими. — Правда, она никогда и не перед кем этого не признает, — и вправду сказала! — Предостерегая тебя, она так проявляла свою заботу… — а Катарина серьезно умеет о ком-то заботиться…? — В действительности я очень рада, что вы начали общение, — а она вот как-то не очень. — С ней бывает тяжело иногда, но, пожалуйста, позаботься о ней, — после этих Ле Блан чуть поклонилась. Перестань уже быть настолько вежливой. Ты меня не обманешь! Ни за что не обманешь!…
  — Но ты должна понимать, — продолжила Ле Блан более серьезно, — что Катарине, как и любому другому, присуща некоторая субъективность. Обо мне ходит много слухов. Но большая часть – не более чем выдумки. Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе наиболее отличившиеся из них. Уверена, тебя позабавит, — она посмеялась. — Я не говорю, что суждения обо мне в корне неверны, все-таки ложь – это 95% того, что я делаю, — то есть почти все. — Но ведь не все, — ты мысли, что ли, читаешь?! — Даже если лгать – призвание, это не означает, что я буду это делать при любых обстоятельствах. В конце концов, внешность может быть обманчива, юная Сона, — не то чтобы я этого не понимала… — В принципе, я привыкла к предвзятому отношению, — пожалуйста, не говори так, словно я злодейка, — потому пойду навстречу. Если у тебя есть сомнения насчет чая, то я могу прямо сейчас при тебе налить и выпить его. Могу даже свою чашку тебе отдать после этого, если хочешь, — нет, спасибо, я тебе верю.
  Вместо ответа я взяла чайник разлила нам обоим чай. Правда, все равно взяла ту чашку, что стояла ближе к Обманщице, и на всякий случай стала ожидать, когда она хоть сколько-нибудь отопьет у себя.
  — Вот как… — Ле Блан удивилась. — «Доверяй, но проверяй», да? Не бросаешься в крайности, но все равно соблюдаешь некоторую осторожность, — она улыбнулась. — Все-таки ты интереснее, чем кажешься, — это такой комплимент? — Что ж, думаю, удачный момент для того, чтобы начать переходить к делу, — Ле Блан взяла свою чашку и отпила немного… Похоже, что я переживаю напрасно и что у нее действительно ко мне дело. Впрочем, рано судить по одному лишь чаю.
  — Катарина не просветила тебя, потому мне придется начать издалека, — не ты ли только что хотела переходить к делу? — Видишь ли… Ноксус – не совсем такой город, каким его выставляют в свете, — я не удивлюсь, если ты сейчас скажешь, что не только Катарина, но и все здесь белые и пушистые, просто стесняются… — Мы возводим в идеал силу и умение достигать цели. У нас ценятся индивидуальные качества, такие как усердие или талант. Каждый, кто достоин, получает все, о чем только может мечтать: деньги, влияние, уважение. Менее же достойные… долго не протягивают. Таким образом, у нас получилось создать равноправное и сильное общество. Конечно, политика нашего государства предполагает разрешение внешних проблем через ведение войн, а не через дипломатию, нравится это другим или нет, но это не означает, что мы совсем беспринципны, не имеем идеалов… Во всяком случае, так было раньше. Время шло, и Ноксус стал… загнивать. Мы воевали. Мы много воевали. Это и привлекло к нам… соответствующих людей. Маньяки, убийцы, головорезы, прочие не шибко приятные личности. До тех пор, пока у нас была возможность вести эти наши войны, это не было проблемой, так как первые несколько боев переживали лишь единицы из сотен вновь присоединившихся к нам. Но даже они не становились проблемой, потому что войны меняют человека. Любого. И ветераны в конечном итоге оказывались для нас даже полезными… Так было до тех пор, пока не появилась Лига…
  Ле Блан остановилась и сделала глоток чая. Ей не нужно пояснять, что случилось дальше, я сама обо всем догадалась. Так как наиболее критичный из всех конфликтов – конфликт Демасии и Ноксуса – был запрещен, они вынуждены были нападать на всех подряд. Не только из соображений захвата новых территорий и ресурсов, но и ради того, чтобы урегулировать собственное население. Это также объясняет, почему они были настолько жестокими к своим собственным людям при вторжении в Ионию. Но… даже при этом это лишь временная мера. Этим можно на какое-то время ослабить проблему, но не решить ее…
  — Мы начали участвовать во всех незапрещенных военных конфликтах, в каких только могли, даже если они не имели к нам непосредственного отношения. Но проблема мало того что не оказалась решена, но еще и появилась новая, — ох, да ладно?! — Из-за того, что с учреждением Института Войны военная сила конкретного государства перестала быть… наиболее важной, скажем так, начали появляться люди, что смогли обернуть ситуацию себе на пользу. Интриганы, закулисные манипуляторы, спекулянты и прочие корыстные и эгоистичные, прошу прощения, выродки мало-помалу разрушающие устрой, которым мы так гордились. Подобное у нас не приветствуется настолько, что многие из них, особенно поначалу угадили под топор. То была услада для Дрейвена, — Ле Блан усмехнулась. — Ты даже не представляешь, сколько кровавых шоу тогда было устроено, — не сомневаюсь. — Как ни странно, но это крайне благоприятным образом сказалось на духе народа. Развлекательные спектакли, в которых у подлецов появлялся шанс спастись, но которых все равно в конечном итоге зрелищно и пафосно убивали, не могли не понравиться нашему обществу. Но все хорошее рано или поздно заканчивается, — в каком месте это хорошее?! — Нечистые на руку научились действовать более осторожно, поймать их стало сложнее. Из-за этого у Дрейвена не оказалось достаточно занятия, и он вынужден был присоединиться к Лиге Легенд, дабы продолжить заниматься любимым делом… Ну и чтобы заявить о себе, конечно же.
  Ле Блан остановилась, чтобы перевести дух и глотнуть еще чаю. Я последовала ее примеру. На самом деле то, о чем она сейчас рассказывает, мне хорошо знакомо. В Демасии с этим дело обстоит не лучше. Если не хуже. Люди добиваются влияния и должностей нечестным образом, благодаря чему получают доступ к ресурсам, коими они и пользуются в корыстных целях. А подобные действия мало-помалу разрушают государство изнутри. Если проходимца вычисляют, то в зависимости от нанесенного ущерба, его может ждать даже смертная казнь. И одно время у нас также не обходилось ни дня без них. Получается, что и Демасия, и Ноксус имеют одну и ту же проблему из-за Лиги Легенд и предпринимают одинаковые меры. Как такое вообще может быть возможным? И, уж тем более, какое все это имеет отношение ко мне?
  — Тебе, должно быть, любопытно, как то, что я рассказываю, связано с тобой, но потерпи немного, дорогая, я до всего дойду, — да, мне это действительно интересно, но, пожалуйста, прекрати залезать мне в голову! — В поисках решения обоих проблем я пришла к ряду выводов. Первый: если швали не с кем сражаться, то пускай дерутся между собой, — Ле Блан, должно быть, прочитала недоумение на моем лице, так как ненадолго остановилась, очевидно, обдумывая, как бы объяснить: — В общем… Есть у меня мысль основать военные учебные лагеря на прилегающей к Ноксусу территории. Туда будем отправлять всех, кто подлежит обязательной военной службе, но не имеет соответствующего опыта, а также бездомных, — почти всех, короче. — Условия там будут жесткие, но также там будет еда и какая-никакая, а крыша. Наверняка суровый курс подготовок выдержат не все, кроме того, имеет смысл также устраивать бои между обучающимися там. На смерть, — я сглотнула: жестко. — Это решит, как мне кажется, сразу несколько проблем. Так ненужного нам населения станет чуть меньше, а выжившие обретут опыт, что полезен любому солдату. Естественно, я уже пыталась продвинуть эту идею в свет, но… безуспешно. Увы и ах, но «Черная Роза» не располагает нынче тем же влиянием, что раньше, — Ле Блан вздохнула. — Но если бы мне все же удалось провернуть нечто подобное, то это сильно бы укрепило мои позиции, потому я не стала сразу отказываться от этой идеи. Рассуждая, я пришла к выводу, что единственной проблемой являются деньги. Точнее их отсутствие. А сумма на это дело нужна немаленькая. Было бы здорово, что называется, привлечь благотворителей. Проблема только в том, что подавляющее большинство ноксианских аристократических семей прогнило насквозь. Они предпочитают тратить деньги на низменные удовольствия для себя любимых, нежели чем вкладывать их в развитие государства. Домов, что сохранили в себе понятие чести и долга, таких, как Дю Кото, к которому, к слову, принадлежит и Катарина тоже, осталось, увы, совсем немного, — как ты умудрилась связать слова «честь», «долг» и «Катарина» в одном предложении?
  Ле Блан снова сделала небольшую паузу, взяла одно из печений и откусила немного. Наконец-то! Ты не представляешь, как долго я этого ждала. Теперь я им тоже наслажусь. Я взяла одно, откусила… ммм… вкуснятина! Теперь хотя бы не чистый чай хлебать. Ле Блан доела свое печенье, допила свой чай, поставила чашку на блюдце и возобновила рассказ:
  — Продолжая рассуждать в таком ключе, я пришла к выводу, что ноксианцам нужно… развлечение. Такое, что вдохновит их, но в то же время напомнит им о чести. Что-то… наподобие показательных казней Дрейвена, но чище, культурнее, достойнее, — с полным ртом печенья, еще по одной штуке держа в руках, я, как могла, указала на себя. Ле Блан улыбнулась:
  — Да, юная Сона, я говорю именно о тебе. Ты удивишься, но в Ноксусе очень много твоих поклонников. Твоя музыка бесподобна, но ты и сама талантлива и сильна. Иными словами, сочетаешь то, жители Ноксуса оценят по достоинству. Ты отлично подходишь на роль символа… нет, идола, что укажет людям на их моральную неполноценность. Естественно, что все твои концерты на территории Ноксуса будут оплачены, но исходя из того, что мне удалось о тебе узнать, тебя ведь не это интересует, не так ли?
  Я кивнула в ответ. Да, деньги – не главное. Мне важно, чтобы концерты, на которых я выступаю, преследовали достойную цель.
  — Что ж… В таком случае вот тебе мое предложение, — Ле Блан стала серьезнее. — Я прошу тебя выступить на нескольких концертах подряд. Первый – завтра же. Еще пара в ближайшие дни. Последний – особенный, придет вся ноксианская элита, и на него я делаю особую ставку. Кроме того, после этого я время от времени буду предлагать проводить концерты на территориях Ноксуса подобно тому, как это тебе предлагают другие. Если ты согласишься, и дела пойдут в соответствии с моими прогнозами, то… Во-первых, я считаю, что культурные мероприятия в принципе пойдут Ноксусу на пользу. Уверена, ты считаешь так же. Во-вторых, Ноксусу нужны солдаты, а не уличная шваль, способная нападать лишь толпой на одного, годная только для бытия пушечным мясом. С появлением лагерей первых будет становиться больше, вторых – меньше. В-третьих, Лига также имеет интерес в том, чтобы снизить напряжение в Ноксусе, потому выступая у нас, ты сможешь укрепить свое положение, как бы ты им в итоге не воспользовалась. Что же до личных интересов, то знай, что я, как посредник, смогу за твой счет сильно улучшить собственное влияние. Кроме того, и Свейн, и Катарина, и Дариус – уверена, всем им будет на руку, если ты согласишься. Дариусу придется по душе, если аристократы, которых он так ненавидит, начнут, наконец, приносить пользу. Катарину тошнит от текущего уровня военной подготовки у солдат, а лагеря наверняка его заметно повысят. Ну а Свейн… — Ле Блан немного подумала, — ну а Свейн – твой большой поклонник, — улыбнувшись ответила она в итоге. Не думаю, что это важно на самом деле…
  Но предложение, тем не менее, действительно интересное. И я, и Ле Блан, и весь город – при благоприятном раскладе в выигрыше остаются все. Кроме Демасии и Ионии. Пожалуй, в этом самый большой пробел. Если я буду способствовать развитию Ноксуса, не аукнется ли мне это в будущем? С другой стороны, ни Демасия, ни Иония не являются для меня чем-то священным. Свое детство я провела в Ионии, и это, бесспорно, лучше, если бы с положением, аналогичным моему, я бы провела его, к примеру, в том же Ноксусе, но опять же, я практически ничего не видела, кроме стен приюта. То же и с Демасией. Мне по душе идея отстаивания справедливости, но, преследуя ее, демасийцы несколько… фанатичны. Да и из родных мне только госпожа Лестара. Ноксусу же в этот самый момент нужная конкретная помощь. Если этот город действительно не настолько варварский, каким его выставляют в свете, то моя поддержка может в конечном итоге обернуться пользой для всей Рунтерры…
  Я закрыла глаза и сконцентрировалась на своих мыслях. Вне зависимости от того, какое решение я сейчас приму, я могу пожалеть о нем. Какой бы выбор я сейчас не сделала, последствия могут оказаться чудовищными. Но если мне суждено пожалеть, то лучше уж иметь больше возможностей для того, чтобы исправить свою ошибку. Иными словами. Мне. Нужны. Знания. Опыт. И влияние. Я должна пойти на риск.
  Я открыла глаза.
  — Твой ответ? — тут же спросила Ле Блан. Я уверенно и четко кивнула.
  — Превосходно… — протянула она. — Ты не представляешь, насколько я рада, что мы так легко смогли прийти к соглашению. К сожалению… — Ле Блан остановилась, и я, допивая чай, наслаждаясь его вкусом с закрытыми глазами, вынуждена была их открыть, — нам придется наложить ряд ограничений на тебя, юная Сона, — ограничений? — Не пойми неправильно. Ты слишком много значишь для Демасии, Ионии и Лиги Легенд. Если с тобой что-нибудь случится, то это здорово ударит по нашей репутации в свете. А случиться, к сожалению, может, если учесть… специфику жизни в нашем городе. Не беспокойся. Как только ты освоишься, мы предоставим тебе полную свободу перемещения.
  Короче говоря, опека. Опять. Я вздохнула: когда уже я заживу свободно, наконец?… Я поставила пустую чашку на блюдце. Тарелка тоже была пустой… Минутку… А Ле Блан еще печенье ела после того первого? Если нет, то получается, что я в одиночку все умяла… Но я же не могла… Или могла…? Неловко как-то получается…
  — Уже поздно, — прервала мои мысли Ле Блан. — Эту ночь ты проведешь у меня. Завтра я планирую попросить Катарину, чтобы она приняла тебя у себя… Ну или в крайнем случае я расскажу, где лучше всего снять комнату. Согласна?
  Я кивнула. Из-за своей деятельности мне приходится иногда ночевать в гостиницах и тавернах, так что особых проблем с этим нет.
  — Что ж… У тебя есть какие-нибудь замечания или, может быть, о чем-либо спросить хочешь?
  Я была удивлена, но я не заметила за собой ничего такого. Ле Блан настолько подробно все рассказала, описала, что мне просто не о чем спрашивать. Я покачала головой.
  — Тогда следуй за мной. Я покажу тебе твою комнату, — сказала она и встала. Я последовала ее примеру. Пока я убирала свой этуаль за спину, Ле Блан некоторым усилием воли заставила кристаллы в набалдашнике своего посоха ярко светиться, после чего, облокотив посох об себя же, хлопнула в ладоши и факелы, до этого момента освещавшие помещение, погасли. Единственным источником света, пусть и довольно ярким остался посох Ле Блан. Обманщица выпустила магический заряд во входную дверь, после которого там что-то щелкнуло (замок заперся, должно быть), и пошла по направлению другой двери, что находилась в противоположной стороне. Я за ней.
  Дверь вела в подвал… нет, даже в какое-то подземелье. Лестница была довольно-таки долгой, коридоры – еще длиннее. По мере того, как мы шли, на стенах зажигались факелы. Я оглянулась и обратила внимание, что за нами они еще и гасли. Кроме того, я заметила большое количество зеркал, развешенных буквально везде… Ле Блан, а ты не думаешь, что тебя и так довольно-таки много, не?
  Вообще говоря, мне эти проходы напоминали лабиринт. Если бы не наличие дверей явно в жилые комнаты, то я бы всерьез бы думала, что это он и есть… Для такого размаха домик, если судить по его внешнему виду, мягко говоря, маловат. Очевидно, мы глубоко внутри той самой скалы, которую я тогда приметила…
  Ле Блан показала мне мою комнату. Она довольно просторная и уютная, кроме того, наличествует и сервант, в котором помимо чайных наборов (предполагаю, что и чая тоже) явно было что-то съестное. Обманщица заметила этот мой интерес и с улыбкой пояснила, что я свободно могу пользоваться всем, что найду в этой комнате. В том числе и одеждой в шкафу. Она сказала, что ей нужно отлучиться по делам, должно быть, связанным с организацией концерта и с той встречей с Катариной, о которой они договаривалась, объяснила, где находится туалет, но попросила никуда более не выходить до тех пор, пока она вернется. Ну, пока здесь есть вкусняшки, у меня нет особой причины куда-либо идти…
  И вот я осталась одна в комнате. Есть вероятность, что меня начнет клонить в сон до того, как Ле Блан успеет вернуться, потому стоит посмотреть в шкафу какую-нибудь ночнушку. Я начинаю искать…
  …
  …ДА Я НЕ В ЖИЗНЬ ТАКОЕ НЕ НАДЕНУ! И все равно мне, что ночью меня никто не видит! Просто это не скрывает ровным счетом ничего: все тонкое и прозрачное! Впрочем, чего еще я ожидала от той, что ходит чуть не раздетой… Придется, в своем спать. Помнется… но переживу как-нибудь.
  Я распустила волосы и села на пол со своим этуалем. Сейчас мне нужно подготовиться к концерту. Первое выступление в Ноксусе, да?… Я никогда не играю с листа. Я всегда импровизирую. Но это не означает, что я просто набиваю на струнах, что в голову придет. Это был бы лишь набор звуков, даже если и красивый, и никакой бы магии в нем не могло бы даже существовать… Нет. Музыка не проста по своей природе. В ней есть правила. Но нет рамок при этом. Состоит ли композиция из повторений определенных мотивов или же полностью разнообразная – не столь важно. Важно, чтобы она была единым целым. Вне зависимости от длины. Вне зависимости от темы. Вне зависимости от ситуации. Именно поэтому я так цепляюсь за моменты, что мне самой понравились. Я всегда ищу возможность сделать свою музыку лучше. Я записываю их, потом просматриваю и пытаюсь понять, почему они мне понравились. Что в них такого, чего не было ранее? И как я могу использовать это в будущем. Сейчас я немного жалею, что не взяла те, что были записаны три дня назад после сражения в Воющей Бездне. Но я попытаюсь припомнить так много моментов, как только смогу. Ибо я хочу, чтобы…
  …все было идеально.

  …Все было ужасно! Я жутко нервничала перед незнакомой аудиторией, из-за этого слишком загнала себя. Нет, я не фальшивила. Но играла слишком неестественно, буквально по шаблону! Кошмар! Определенно мое худшее выступление за… да, наверное, за всю жизнь!
  — Хорошая работа, — подошла ко мне Ле Блан. Нет, не хорошая. Совсем-совсем не хорошая. Мы стояли за кулисами сцены в большом зале для разного рода выступлений Ноксуса. И хотя мне аплодировали, чувствую я себя препаршиво…
  — Расслабься, — сказала Ле Блан мягким тоном. — Никто тебя здесь не осудит. Не старайся прыгнуть выше головы. Просто делай так, как ты привыкла и как тебе самой больше нравится.
  Должно быть, по мне сильно заметно, какое у меня расположение духа. Но Ле Блан права. Мне нужно немного успокоиться и вспомнить, что я должна играть, почему и для чего. Что я должна играть? Я должна играть музыку… Даже не так. Я должна создавать музыкальные шедевры. Шедевры, что будут вдохновлять и воодушевлять людей вокруг меня, вселять в них надежду, уверенность в завтрашнем дне и напоминать им о том хорошем, что еще осталось в нашем мире. И в них самих. Почему я должна играть? Потому никто, кроме меня, больше не может. Только у меня во всей Рунтерре есть талант к созданию композиций буквально сходу. А значит, я должна взять ответственность за свою способность и найти ей достойное применение. Для чего я должна играть? Сейчас я играю для того, чтобы напомнить людям о чести и долге. О том, что они потеряли под влиянием других. Или даже обрести, если у них этого никогда не было. Я взялась за работу. Следовательно, я должна ее выполнить. И выполнить достойно.
  Я глубоко вдохнула, выдохнула, улыбнулась и поклонилась Ле Блан в знак благодарности за ободрение, на что она, поняв, что я пришла в себя, улыбнувшись кивнула в ответ. Но все-таки… Я не в первый раз уже замечаю, насколько хорошо она понимает, о чем я думаю. Прямо мысли читает…
  — Твои мысли написаны у тебя на лице, — почерк настолько разборчивый?! Ошалев от такого комментария, я закрыла лицо обеими руками. Эта Ле Блан… Должно быть, у нее богатый жизненный опыт. Ей явно очень много лет, хоть по ней и не скажешь… Я немного опустила руки, дабы иметь возможность ее видеть и оценить… Она выглядит определенно моложе, нежели чем ей есть на самом деле. Уверена. Но этот ее наряд, конечно… Безусловно, у Обманщицы неплохая фигура, но как можно вот так вот выставлять ее напоказ? У нее нормально закрыта только правая нога. Да и та не полностью. Интересно, а она девственница?…
  — А сейчас ты явно о пошлостях думаешь, — прокомментировала Ле Блан. Я снова зарыла лицо в ладонях. Прекрати лезть мне в голову! Мне Призывателей достаточно! Обманщица хихикнула, после чего произнесла:
  — Вот, возьми.
  Взять? Чего взять? Я убрала руки от лица. Явно все еще красного, но уведенное быстро привело меня в чувство. Ле Блан держала небольшой мешочек. Судя по всему, с деньгами…
  — Я подумала, что тебе могут потребоваться деньги на какие-то свои нужды, потому решила за первый концерт заплатить тебе сразу, — пояснила она. Предусмотрительно… Потребоваться действительно может. Я приняла двумя руками гонорар и поклоном выразила свою благодарность.
  — Ты, на самом деле, можешь уже идти, — сказала мне Ле Блан. — Мы тут дальше сами управимся. О твоем следующем концерте я дам знать чуть позже. Либо сама, либо через Катарину. А пока отдыхай.
  Правда, можно? С другой стороны, чем я им тут помогу?… Только путаться под ногами буду. К тому же мне еще нужно найти место, где живет Катарина…
  Я поклонилась Ле Блан в знак прощания, на что она кивнула в ответ, и отправилась на улицы. Дело в том, что ей удалось-таки убедить красноволосую мечницу приютить меня. Правда, с каким-то там условием, но это уже буду узнавать у Катарины лично. Сейчас у меня проблема найти ее дом. Ле Блан, конечно, все подробно объяснила, но тем не менее… Все-таки незнакомый город… К тому же довольно опасный. Мне строго-настрого наказали ни за что не сворачивать с главных улиц. Вот как бы мне теперь не попутать, где главные улицы, а где неглавные.
  Люди смотрят на меня. Я определенно привлекаю внимание. Из-за платья, наверное. Слишком уж оно демасийское. Но не могу сказать, что взгляды враждебны. Ну да, некоторые отворачиваются, стоит мне посмотреть на них, но большинство кивают, а некоторые даже улыбаются. Должно быть, им в диковинку, что кто-то вроде меня в их городе, но неприязни, как таковой, они не испытывают.
  Я продолжала идти и осматриваться в поисках ориентиров, как тут мое внимание приковала пара сомнительного вида. Они быстро прошмыгнули у стены и забежали в одну из улочек, рядом с которой я как раз проходила. И насколько я могла видеть… там были еще люди. И девушка. И эти двое, кажется, перекрыли ей дорогу. Я начала подходить ближе и мои подозрения начали оправдываться: девушка развернулась и побежала по единственному неперекрытому пути. Эта группа за ней… Неразумно вмешиваться не в свое дело, тем более в чужом городе, но… она выглядела такой напуганной… И если я пойду, то нарушу свое слово. Твою ж… Что делать?!

  Четверо грабителей загнали девушку в угол. Она была с пакетом продуктов и в одежде горничной, очевидно, она одна из прислуг знати. Но их это мало волновало:
  — Ты даже не представляешь, сколько нам за тобой бегать пришлось. Но, судя по тому, как ты деньгами размахивала, оно того стоило, — посмеялся один из них.
  Девушка робко жалась от ужаса, но ничего не произносила. Позор для представителя слуги ноксианской аристократии звать на помощь или молить о пощаде. Но свой страх и дрожь она унять не могла. В этот самый момент в стене грабителей оказалась небольшая брешь. Незнакомая девушка в сине-голубом платье толкнула их, заставив слегка расступиться, дабы пройти к служанке. Грабители ничего подобного не ожидали, ибо в Ноксусе на помощь не приходят. Эта девица, к слову, с огромным странным инструментом за спиной прошла к загнанной, развернулась и преградила путь рукой, как бы говоря, что она не даст им к ней подойти.
  — Ты еще кто? — недовольно прошипел один из бандитов. — Это не твое дело. Проваливай, давай.
  — А может ее тоже, — предложил другой. — Она вся в синем. По-любому демасийка. Нам никто ничего дурного не скажет, а она прилично выглядит. Наверняка при деньгах.
  — Дело говоришь… — поддержал его первый. — Что ж… Сейчас ты сама пожалеешь, что ввязалась.
  Одежда и военные формы синего цвета действительно распространены в Демасии. Носить что-то подобное в Ноксусе, значит настраивать против себя окружающих. Или, как минимум, становиться жертвой недоразумений. С трагическим исходом. Потому мало кто отваживается. Кроме приезжих.
  Девушка в синем вытащила инструмент из-за спины и начала наигрывать мелодию на нем. Воздух вокруг нее начал вздыматься, и через некоторое время она уже парила. Грабители ее явно недооценили, но отступать не стали. А начали нападать.
  Ловко наиграв мотив, чародейка с изящным разворотом в воздухе уклонилась от первой атаки, наиграв второй – окружила себя магическим щитом, поглотившим атаку следующего нападающего. Музыкантка подлетела ближе к оставшимся двум. Следующая мелодия, и два заряда поразили напавших до этого, после чего с громким звуком выпустила очередной заряд, но больше и быстрее предыдущих, что достиг одного из дальних. Тот скривился от боли и вынужден был начать пятиться назад. Последний – он же первый, кто заговорил – понял, насколько она не проста… и что она не будет просто защищаться. Она будет сражаться. Но отступать им было не на руку. С криком двое первых пораженных бросились на девушку, но она снова с мотивом и очередным изящным разворотом легко избежала атаки и пустила в одного из них небольшой синий заряд. Последний также ринулся на чародейку. Она попыталась защититься очередным магическим барьером, но… грабитель ударил с прыжка и вложил всю свою силу в удар, потому ему удалось пробить ее щит. «Попалась… — подумал было он, но… — Какого…?» Девушка не полагалась на одну лишь магию. Чтобы защититься от столь сильной атаки, она выставила свой инструмент навстречу. Оружие бандита с искрами проскользило по нему, а девушка, ведомая импульсом от удара, сделала очередной оборот, немного отступив назад. Очередная мелодия – снова двое ближайших к ней поражены… и, судя по всему, сражаться уже вряд ли смогут. Ее глаза блеснули голубым, и она снова выпустила большой, быстрый заряд, что поразил последнего грабителя. Тот скривился от боли, прижав руки к пораженному месту. Глянув на них, увидел… кровь. Ее эти заряды с легкостью рассекали плоть… Но бежать им было уже поздно. Чародейка отступила так, чтобы все четверо оказались перед ней. Ее глаза блеснули золотистым, и, наиграв предварительно быструю, эффектную мелодию, словно в заключение она выпустила большой заряд, после которого грабители потеряли способность мыслить…

  Порядок через музыку. Я плавно опустилась на землю. Когда грабители закончили танцевать, они попадали и сражаться были уже явно не в состоянии, потому не вижу смысла зря тратить силы. Тут раздались хлопки…
  — Потрясающее выступление, — подошел некто… с довольно устрашающими габаритами. Да и вообще вид у него был жутковатый. Он один из них? Может, я все же поторопилась опуститься…?
  — Стражник! — воскликнул один из грабителей. Стражник? Серьезно?!
  — Эта полоумная напала на нас! — принялся завывать бандит. Я не полоумная!… Минуточку… Да я же серьезно вляпалась! Я же не смогу рассказать о том, что было на самом деле!
  — Вот как? — усмехнулся стражник. Я только сейчас заметила, что передвигаясь, он сильно хромал… Он подошел к обратившемуся к нему грабителю и… резко его схватил, поднял и со всей силы ударил им в стену! Да так, что в ней образовалась внушительная вмятина! Несчастный тут же начал что-то хрипеть нечленораздельное…
  — Мало того, что вы, выродки, — злобно заговорил стражник, — сначала толпой нападаете на прислугу одного из самых уважаемых домов Ноксуса, затем на почетную гостью нашего города, так еще и пытаетесь выставить ее виноватой. Совсем, мрази, страх потеряли!
  После этого он с завидной легкостью бросил грабителя в противоположную стену, с которой тот тут же упал на землю и начал хрипеть, задыхаться и кашлять. Стражник на этом не остановился: все так же хромая, подошел к нему, снова поднял и подкинул в воздух… на внушительную высоту. При падении раздался противный хруст: бедняга явно себе что-то сломал… Жестоко…
  — Еще раз… — продолжил стражник, — еще раз хоть в чем-то подобном уличу, так всех отправлю на очередь к Дрейвену! Но перед этим… — он сделал паузу, — перед этим я лично вырву вам языки и ногти. УСЕКЛИ?! — те в ответ начали верещать что-то непонятное, но, похоже, утвердительное, — А ТЕРЬ ПШЛИ ВОН ОТСЮДА!!!
  Кое-как, насколько их раны им это позволяли, периодически падая, они начали быстро удирать от разгневанного стража…
  — Приношу свои извинения, — обратился он ко мне. — Надеюсь, что вы не будете теперь о нас плохо думать, юная госпожа. Далеко не все ноксианцы такие, — стражник улыбнулся. — И простите, что не смог прийти к вам на выручку. Пока я доковыляю… — со вздохом показал на свою ногу, на которую он хромает. — Но вы и сами блестяще справились. Ваши способности действительно поражают. При таком раскладе я бы был вам только помехой, — мне в первый раз говорят нечто подобное… лестно. Он какое-то время помолчал, затем заговорил несколько серьезнее:
  — Юная госпожа, я не имею права ограничивать вас в вашем передвижении, но все же вынужден попросить, чтобы вы вернулись в безопасные районы. Думаю, вы понимаете, почему. Давайте мы все вместе пройдем на главную улицу.
  Точно же… я нарушила слово, данное Ле Блан. Нужно как можно быстрее исправить положение. А потом в случае чего прикидываться, что ничего не было… Я вздыхаю: кажется, я превращаюсь в лгунью… Кошмар.
  Мы все втроем – то есть и служанка, за которую я заступилась, тоже – вышли на главную улицу. И практически сразу же после этого к нам подбежала Катарина:
  — Где тебя носило?! — недовольно гаркнула она. Как ни странно, но обращалась она не ко мне… а к служанке.
  — Позвольте, я объясню, — обратился стражник к Катарине с намерением ответить за нас. — Ваша прислуга оказалась загнана в угол бандитами, а госпожа Сона вступилась за нее…
  У Катарины был такой вид, слово ей пощечину отвесили.
  — Это правда? — гневно спросила она у горничной.
  — …Да… — робко выдохнула она в ответ.
  — …Ты… — с ненавистью прошипела Катарина. Она так сильно провинились? Но в чем?!
  — Ну а ты здесь каким боком? — недовольно спросила Гибельный Клинок стражника.
  — Нет ничего хорошего в том, чтобы прислуга влиятельной семьи и почетная гостья города пострадали, потому я подумал, что им может потребоваться помощь, — серьезно ответил он.
  — Хо? Ну спасибо. Я прослежу, чтобы тебе повысили жалование.
  — Нет особой необходимости, госпожа Дю Кото. У меня уже есть покровители, и они заинтересованы в том, чтобы поддерживать порядок. Потому дополнительный доход у меня имеется, — улыбнулся он.
  — Вот как… — прищурилась Катарина. — Твое дело. Всего наилучшего тогда.
  — И вам, — попрощался стражник.
  — Вы двое, — обратилась наемница к нам со служанкой. — За мной.
  Мы послушно последовали за Катариной. Какое-то время шли так… Но я очень хотела кое-что узнать. Я подняла подол платья, подбежала, чтобы выровняться с наемницей, и обратила ее внимание на себя.
  — Чего тебе? — недовольно пробубнила она. Я незаметно показала на служанку. Катарина вздохнула:
  — У нас не принято помогать посторонним, — не принято… помогать… шта?! — Позор для дома Дю Кото, если нашу прислугу начнут защищать от уличной швали, — эм… то есть, получается, я сама же сделала хуже для нее… хорошая работа, Сона. — Но ей повезло, — да вообще-то не очень. — Ей помогла ты, — а я что, не посторонняя? — Мало того, что ты знаешь элементарных вещей о нашем укладе жизни, так еще и тесно связана со мной, — а ну да… ты же на свидание со мной хотела идти. — Потому даже если пройдет слух, то он не будет унизительным, — жуткие у вас тут ценности… — Но факт. Она провинились, — в том, что осталась в живых?! — Она была послана за продуктами и так сильно задержалась, — мне даже интересно, как бы она могла вернуться быстрее?! — Из-за нее приготовление ужина остановилось, — нет, правда, это не то, что сейчас важно… — Конечно, от нападения разного рода отбросов у нас не застрахован никто, — особенно у вас, — но если бы она соблюдала должную осторожность, то этого бы не случилось. А коли уж случилось, то могла хотя бы умереть за нас, — я была права, она действительно виновата лишь в том, что выжила… — После этого я бы с огромным удовольствием выследила и выпустила кишки уродам, посмевшим напасть на мою горничную, — то, что с удовольствием, даже не сомневаюсь… — Никто не сможет перейти дорогу Дю Кото и остаться при этом безнаказанным, — какая ты все-таки кровожадная… — Что же касается этой служанки… Я не стану ее наказывать. Но она все равно будет отвечать перед старшими, и вмешиваться в это я не стану, — ну… хотя бы.
  Дальше шли молча. Спустя какое-то время мы вышли в район с богатыми с виду поместьями. Должно быть, это что-то вроде района для богатых. Пройдя еще какое-то время, мы остановились возле дома… что фактически был выгравирован в скале. Очевидно, что комнаты, как и в случае с домом Ле Блан, находятся глубоко внутри нее.
  — Как ты, наверное, знаешь, — стала пояснять Катарина, — скалы могут служить естественной защитой от нападений. Потому жилье, что построено внутри нее, считается наиболее защищенным, и у нас ценится особенно высоко. А теперь идем уже внутрь, — поторопила она.
  Мы прошли в поместье. В холле тут же раздался голос:
  — Госпожа, Вы нашли ее?! — к нам подбежала женщина… судя по всему, она тут старшая среди прислуги.
  — Да… — устало ответила Катарина. — Потом расскажу, что случилось. Сейчас, главное, позаботьтесь о нашей гостье, — она указала на меня. Я сразу же поклонилась.
  — Ох, Госпожа Сона, — ну почему не по фамилии?… — это большая часть встретить Вас, — горничная поклонилась, — и я рада приветствовать Вас в семейном поместье Дю Кото.
  Есть то, что в моей голове просто не может сложиться. Вот есть Катарина – наемная убийца, опытная мечница, жестоко и беспощадно убивающая людей направо и налево, постоянно рискующая своей жизнью. А есть представительница аристократии, у которой свое поместье, прислуга, влияние, уважение, деньги, в конце концов… Как это может быть один и тот же человек?!
  — Ужин уже готов, — обратилась служанка уже к Катарине. — Изволите ли Вы пройти в столовую…?
  — Ужин готов? — удивилась наемница. — Как вы умудрились?
  — Ну… пришлось немного воспользоваться запасами, а повару… пойти на некоторые хитрости.
  — Вот как… Что ж, это вы удачно… Тогда да, Сона пусть идет сразу в столовую. Я тоже скоро там буду, только переоденусь.
  — Есть еще кое-что… что Вам нужно знать, Госпожа… — несколько неуверенно начала служанка.
  — Что это? — спросила Катарина.
  — Видите ли… это касается вашей деятельности, — горничная посмотрела на меня.
  — Ничего страшного, можешь говорить.
  — …Вам пришли… деньги от Господина Гарена, — от Гарена? За что?
  — Ох, уже? Быстро это он. И сколько?
  Служанка явно не хотела говорить этого вслух. Она подозвала Катарину поближе и сказала ей тихо и прикрыв рот.
  — СКОЛЬКО?! — воскликнула Катарина. — СЕРЬЕЗНО?! — прислуга в ответ кивнула. — Твою ж медь! Ну ничего себе он там зарабатывает!
  — Как прикажете распорядиться деньгами? Как обычно?
  — Да… то есть нет… то есть, — наемница явно еще в себя не может прийти… — Так, дай прояснить. Это только половина от всей суммы и где-то через месяц будет еще, я правильно понимаю?
  Служанка кивнула в ответ:
  — Во всяком случае, так было написано в приложенном письме.
  — Давай тогда так, половину от того, что есть сейчас, используйте как обычно, половину оставите. Так же поступите со второй передачей. Все понятно?
  — Как прикажете.
  — Отлично… Ну я пошла тогда переодеваться… — и она отправилась подниматься по лестнице, бормоча: — …Гарен… чтоб тебя… такие деньжищи…
  Что там за деньжищи? Причем тут Гарен? Объясните мне кто-нибудь, пожалуйста!
  — Госпожа, следуйте за мной, — позвала служанка.
  Угу-угу… следую…
  — А ты, — строго обратилась она к спасенной мной, все это время молча стоявшей с упущенной головой, — марш в комнату для прислуги и жди меня там!
  — …Слушаюсь… — и понуро пошла. Бедняга…
  Я прошла в столовую, заняла предложенное мне место и какое-то время сидела одна. Но в скором времени появилась и Катарина… в изящном черно-красном платье… Катарина? В платье? Серьезно?!
  — Не смотри ты на меня так… — смутилась она. — Я впервые за полгода гостя принимаю, так что решила одеться во что-нибудь поприличнее обычного. А теперь, будь любезна, перестань пилить меня взглядом, — я не могу его отвести, ведь ты такая красивая! — А не то глаза выну, — все, перестаю.
  Катарина заняла свое место, через некоторое время принесли еду, и мы приступили к трапезе. М! Вкуснятина! Да если бы меня так всегда кормили, я бы вряд ли вообще в Лигу вступила!
  — Ах да… — вспомнила о чем-то Катарина спустя какое-то время, — С этой беготней с вечера пораньше чуть было не забыла… — с вечера… пораньше? — В общем, слушай. Вчера меня попросила эта… — она остановилась… должно быть, вчерашний разговор не прошел гладко, — Ле Блан, — она интонационно выделила это имя, — о том, чтобы ты проводила ночи к меня сейчас и в будущем, когда будешь приезжать в Ноксус. Я подумала и решила, что в принципе не против, — правда? — но есть кое-кто, с кем я бы не хотела, чтобы ты пересекалась. Когда она будет здесь, тебе придется довольствоваться съемной комнатой в гостинице или таверне, — кто эта «она»?! — Во всех остальных случаях можешь свободно приходить даже когда меня здесь не будет, — даже так? — Прислуга тебя впустит, накормит, подготовит комнату, — мне особенно часть про «накормит» нравится. — Я уже дала необходимые распоряжения, — Катарина, я люблю тебя! — Только имей в виду, что в поместье может оказаться Талон. Он наверняка будет рад тебе, как гостье, здесь проблема в другом… Просто у него… несколько специфичные привычки, — это еще какие?!
  Остаток ужина провели в тишине. После него мне предложили помыться, на что я, естественно, согласилась. Мне все предоставили: и сменную одежду, и личную служанку на время моего пребывания в поместье, и горячий источник… Горячий источник?! И Катарина еще мне говорила, что это я хорошо устроилась… Ха! Горячий источник прямо в доме! Я, конечно, понимаю, что ничего особенного в этом нет, все-таки поместье практически целиком расположено внутри скалы, а до источника еще и пройти нужно какое-то время вниз, но все равно! Ах… я на источниках бываю разве что в Ионии… То есть крайне редко. Все, решено! Теперь буду приезжать к Катарине!
  После мытья меня сопроводили в мою комнату. И я не могла не приметить, что коридоры в поместье… не совсем прямые. Ну то есть проходы часто извиваются, очень много слепых зон… Я бы поняла, если бы дом принадлежал одной лишь Катарине, но это же вроде семейное поместье, не? Или у них все такие в семье?
  Как и у Ле Блан комната, что мне досталась, была довольно уютной. Хотя серванта со вкусняшками в этот раз не было. А жаль… Мне разрешили играть, потому проблемы с занятием нет. Пожалуй, именно этим прямо сейчас и займусь. Все-таки мне в ближайшее время стоит провести еще три концерта. И хотелось бы, чтобы они были получше сегодняшнего…

  За прошедшие три дня ничего особенного не произошло. Я провела еще два концерта, которые, правда, проходили не в самом Ноксусе, а в близлежащих селениях, а теперь вот стою за кулисами самого большого зала для выступлений в городе, и жду, когда меня объявят для моего последнего из оговоренных с Ле Блан концерта. Я аккуратно выглянула из-за кулис… Ох, сколько народу-то… Ой, Катарина пришла! Правда, она с угрюмым видом скрестив руки стояла возле стены, а не сидела, как другие… Должно быть, она здесь из соображений дополнительной безопасности. Но все равно приятно, что она тут. Буду чувствовать себя спокойнее.
  И вот меня объявляют, раздаются аплодисменты, и я выхожу на сцену. Я прохожу в ее центр, кланяюсь, жду, когда все посторонние звуки стихнут, вытаскиваю этуаль из-за спины и концентрируюсь… Мне бы очень хотелось подарить Ноксусу ту музыку, которой его жители достойны, а не просто сыграть как обычно. Создать особое, запоминающееся произведение. Такое, которое бы ассоциировалось у них со своей родиной… и по-своему вдохновляло бы их. Я пока не знала, как именно это буду делать, но очень уж хотелось бы попробовать… Что у меня самой ассоциируется с Ноксусом?… Катарина. В первую очередь на ум приходит именно она. Я посмотрела на нее. Выражение ее лица было нейтральным… но она помахала мне. Всегда такая мрачная, серьезная, часто – злая и жестокая… но лояльная, сильная и вкладывающая все свои силы до последнего в сражение за то, чем дорожит. Если верить Ле Блан, то это именно все те черты, что должны быть свойственны настоящему ноксианцу. Выходит, чтобы показать, каким должен быть этот настоящий ноксианец, я через свою музыку должна показать, какой является Катарина. Я улыбнулась и начала мало-помалу играть… Катарина. Это произведение посвящается тебе.

  Когда я закончила играть, меня встретила просто невероятная буря оваций. И честно говоря, в этот раз я действительно собой довольна.
  Аплодисменты продолжались довольно долго, но по мере того, как они стихали, я все четче слышала странные ритмичные звуки. Словно удары деревяшки по камню. Когда хлопки стихли окончательно, я убедилась, что мне не слышится. И эти повторяющиеся звуки… это трость Свейна. Он со своей вороной на плече, как обычно прихрамывая, шел по центральной лестнице, подходя все ближе и ближе к сцене…
  — Ее мелодии тревожат душу, — не очень громко, но четко и внятно произнес он, остановившись, — ее молчание терзает сердце. Виртуоз Струн, Сона Бювелль. Добро пожаловать, юная госпожа. Добро пожаловать. И позволь сразу высказать тебе свое предложение. Я хочу, чтобы ты присоединилась к Ноксусу.
  …
  …Ась?…

  Глава написана на основе патча 7.8.

  Биография чемпиона: Ле Блан.
  Полное имя: неизвестно, и не факт, что «Ле Блан» имеет отношение к ее настоящему имени.
  Прозвище: Обманщица.
  Возраст: ей очень много лет, но выглядит она сравнительно молодо.
  Комплекция: очень неплохая фигура для ее лет… впрочем, окружающие и так это видят.
  Мотивация вступления в Лигу: неизвестна, но она является представительницей Ноксуса и «Черной Розы».

«Мир выглядит совсем иначе для тех,
кто не видит дальше собственного носа.»
(с) Ле Блан

  Ле Блан умна, хитра и невероятно мудра, что делает ее очень желанным союзником. Что, увы, невозможно. Та, что носит прозвище «Обманщица», крайне переменчива, всегда ведет свою игру, и никогда нельзя сказать наверняка, на чьей она стороне. Ее умение обмана стало настолько искусным, что обличить ее ложь практически невозможно. По крайней мере, до тех пор, пока она сама этого не пожелает. Кроме всего прочего, ложь для нее стало чем-то вроде хобби… или даже привычкой. И что бы она ни говорила, обязательно в ее словах где-то запрятались утаенные факты, хотя никто и никогда не сможет сказать заведомо, где именно…

  Желание обманывать необходимо и призвавшему Ле Блан Призывателю. Постоянно появляющиеся копии и ее манипуляции с перемещением как минимум запутывают оппонентов. Как максимум же Ле Блан без особого труда совершает убийство, после которого с легкостью избегает наказания, обманув союзников убитого. Но заклинания, которые применяет Ле Блан, очень специфичны, и далеко не каждый Призыватель в состоянии совладать с ними. Кроме того, существуют чемпионы, которым все равно, сколько противников или копий их окружают – они не теряют своей эффективности, а просто уничтожают все на своем пути…

  Глава 6. Прославленный Стратег.

  К оглавлению

  Сеттинг